Свет. Испытание Добром? - Страница 30

– Вот и славно. Время придет – поймешь, если не совсем дурак.

– Ну точно как в глупых рыцарских романах из старой жизни! – рассердился Йорген и процитировал: – «И гость ночной к ему явился тайный и молвил: разгадай мою загадку. А коль не разгадаешь – злые беды придут в твой край, на горе всем живым…» К чему они, эти загадки? Отчего нельзя прямо сказать человеку: пойди туда-то, сделай то-то и то-то? Зачем нужно голову морочить? Я страж, а не философ силонийский, чтобы вникать в скрытый смысл туманных аллегорий!

Стрига ухмыльнулась, обнажив не по-старушечьи крепкие клыки:

– Ты глупый мальчишка, который не знает, что есть такие клятвы, которые нарушить никак нельзя. Но можно обойти, если сделать это по-умному. Я все сказала тебе, «дитя тумана и тьмы». Дальше думай сам.

Без видимого усилия темная тварь сдвинула одну из массивных мраморных плит пола и принялась рыть когтями по-собачьи – вынутый грунт так и летел между ног. Минуты не прошло, как она скрылась в яме целиком, а когда заинтригованный Йорген, выждав немного, приблизился и заглянул в образовавшийся провал – там уже никого не было. Ланцтрегер присвистнул восхищенно: вот вам и седая старушка! Вот вам и тысяча лет и еще триста четыре года! Все бы молодые умели так резво копать!

Но, прежде чем уйти под землю, стрига сделала еще кое-что. Она приблизилась к Йоргену вплотную с риском быть разрубленной пополам на нервной почве, притянула его к себе своими ужасными когтистыми лапищами и по-матерински чмокнула в лоб. Вышло очень громко и мокро. Дыхание ведьмы пахло речной рыбой.

«Да что же за место такое проклятое этот Айсхоф?! – выругался ланцтрегер с досадой, оттирая ладонью лоб. – Так и тянет здесь всех целоваться, так и тянет! Нет, надо уходить от греха, пока сам не заразился да не полез с нежностями к Легиваровой Лизхен! Или, того хуже, к самому Легивару. Прочь отсюда, прочь!..»

– Что так долго, друг мой? – Встревоженный силониец встретил Йоргена на пороге трактира. – Я уже волноваться стал, хотел за тобой идти… То есть на самом деле не хотел, но собирался… – Он запутался, смутился и умолк.

– Подожди, – отстранил его ланцтрегер, – не отвлекай. Я все тебе объясню, но сначала мне надо кое-что записать, пока не забыл слова! – Память памятью, но бумага все-таки надежней.

– По-моему, это полнейшая бессмыслица, – констатировал Легивар, пробежав глазами короткую запись. – Она явно имеет какое-то отношение к нашему делу, но я ничего не могу понять.

– Я тоже, – признал поражение Кальпурций.

– Да? – разочарованно протянул Йорген, до этого момента у него еще оставалась надежда, что ученый-маг и прекрасно образованный силониец окажутся умнее его самого и загадку старухи-стриги разгадают. – Ну ладно, давайте подождем, может, со временем что-то прояснится… – Он горько вздохнул, потому что терпеть не мог ждать и от любопытства успел известись так, что в голову полезли всякие глупости: уж не сама ли это Тьма решила поиздеваться над своими победителями столь изощренным способом? Невероятно, конечно, но вдруг?

Прежде Легивару Черному в Эренмарке бывать не доводилось, и чем дальше от границы уводила его дорога, тем больше нравилось ему это северное королевство. Во многом оно походило на его родной Эдельмарк: та же природа вокруг, тот же уклад народной жизни, те же обычаи и традиции. Даже многие из песен, звучавших по ту сторону границы, были ему знакомы с детства. А если бы его с завязанными глазами привезли в городок или в селение и, сняв повязку, велели бы угадать, в каком из двух соседних королевств он находится, – ни за что бы не справился с задачей, столько сходства было в архитектуре.

Разница же становилась очевидной за городской чертой и заключалась она в масштабах. Родная страна казалась теперь магу игрушечной, уменьшенной копией северного соседа. Здесь всего было в избытке. Леса – так бескрайние, поля – так до горизонта, болота как моря, скалы – смотреть страшно, и полдня можно скакать по дороге, не встретив на пути ни единого села или даже хутора. Дико, первозданно, жутковато и захватывающе в то же время.

– Юг, что ты хочешь? – пожимал плечами Йорген на все его ахи и охи. – Пустынный, болотистый край с дурным климатом. Плюс сто лет войны с Морастом, плюс пять больших поветрий: чума и черная оспа. Да и народ здесь от природы ленивый, наполовину хаальских кровей. Отсюда и запустение. Ничего, ближе к столице станет веселее.

Но Легивару никакого «веселья» и не нужно было, ему нравилось здесь, на вольных просторах, неведомых, но в то же время как будто знакомых. В чужом краю он чувствовал себя как дома: уверенно и спокойно, будто он не гость, а хозяин. Конечно, тут во многом сказывалось присутствие Йоргена. Сразу стало ясно, что ланцтрегер Эрцхольм далеко не последний человек в королевстве. Двери всех домов и ворота всех замков были для него открыты. Хозяева гостиных дворов и трактиров были рады услужить ему бесплатно (к неудовольствию экономной реоннки Лизхен, он этим принципиально не злоупотреблял и расплачивался сполна). Скромных сельских лошадок, купленных в первый день побега, они давно уже сменили на эффектных гельтских скакунов, лишь немногим уступающих знаменитым гартцам. (Кони эти непонятно с какой целью были приписаны к Южному гарнизону Ночной стражи, и Йорген одолжил их исключительно ради друга Тиилла, сам он в лошадином вопросе был крайне неприхотлив и не имел ничего против смирных животных из Эдельмарка.) Часто по дороге ему случалось обнаружить непорядок, и он являлся к местным властям с обвинением, типа почему у кладбища ограда проломлена и охранные символы на ней затянуло мхом, почему на дубу болтается висельник, уже расклеванный воронами («Откуда вы знаете, чем он у вас занимается по ночам, может, уже на охоту выходит?»), почему опустевший дом у дороги не заселен и не сожжен стоит («Гайстов под собственным боком плодите!»). В таких случаях альтесты, бургомистры и даже трегеры местные, солидные дядьки средних лет, начинали в панике лепетать оправдания и клятвы давать, что все будет исправлено немедленно.