Свет. Испытание Добром? - Страница 15

Сбросив одеяло, Йорген подскочил к окну. Кровавое зарево разливалось в небе над Реонной, превратив ночь в зловещее подобие дня. «Город горит!» – была первая мысль.

Но нет, это горел не город! Это полыхало ярким факелом красивое, древнее, надежно защищенное заклятиями от всех бед здание Реоннской Королевской академии магии и оккультизма! На пяти холмах был выстроен город, окраинные кварталы его. На втором по величине холме, на его внутреннем склоне, стоял домик вдовы Кнолль, и все, что творилось внизу, в центре города, было отлично видно из оконца мансарды, отведенной жильцам.

Академия горела гулко, жарко, рассыпая красивые снопы разноцветных искр. А по освещенным улицам расползались от храма Дев Небесных длинные огненные змеи – вереницы людей с факелами в руках. И в разных местах города то тут, то там вспыхивали новые очаги. Все дальше от центра, все ближе к холмам…

– ТРЕВОГА!!! – завопил Йорген по старой привычке. – ПОДЪЕМ!!!

Он вдруг очень отчетливо и ясно понял, что именно происходит в эти минуты в Реонне.

Заспанные, перепуганные домочадцы повскакали с мест, собрались наверху. У Лизхен вся голова была в папильотках – торчали рожками, она судорожно комкала халатик на груди. Парни бессмысленно топтались, моргали и терли глаза. Они никогда не служили в Ночной страже и вскакивать по тревоге не умели.

– Надо выбираться из дома, быстро! – скомандовал Йорген, с него-то весь сон как рукой сняло, он был уже почти одет. – Собирайтесь скорее, что вы возитесь? Лизхен, если есть деньги и ценности, хватай – и уходим!

– Куда?! – взвизгнула та, заметалась по комнате. – Куда же я пойду?! А дом?!

Ланцтрегер усмехнулся зло:

– Хочешь сгореть вместе с домом за сожительство с колдуном?

– Да что случилось-то?! – взвыл маг, он ровным счетом ничего не понимал.

– После, после все разговоры! Времени нет! Да скорее же! – торопил Йорген.

Друзья одевались судорожно, напяливали что попало, не попадая в рукава и штанины. Они спешили, как могли…

– Поздно! – вдруг зло объявил Йорген со своего наблюдательного поста у окна. – Сюда бегут! Квартал окружен – не прорвемся!

В одиночку бы он прорвался, конечно. И даже вдвоем с Кальпурцием. Но Легивар и Лизхен…

Хозяйка закричала.

– Тихо! – Йорген подскочил одним прыжком, ладонью зажал ей рот. – Ни звука! Легивар, уйми свою женщину! Спрячь в шкаф! Тиилл, на столе бумага, перо – неси сюда! Живо! – Он боялся надолго отходить от окна.

Оба повиновались механически, все еще ничего не понимая.

Пристроившись на подоконнике, в свете пожарища Йорген писал крупно, нарочито коряво и безграмотно: «Уехала в Слюст к тетушке…»

– Лизхен, как твою тетку зовут?

– У меня вовсе нет тетки! – всхлипнуло из шкафа.

– Тем лучше!

...

«Уехала в Слюст к тетушке Агде на праздник. Заказы временно ни принимаются. Вирнусь скоро.

– Готово! – Он схватил исписанный лист и метнулся вниз, в переднюю. Осторожно, стараясь оставаться незамеченным с улицы, высунул руку и булавкой пришпилил записку к входной двери. Лязгнул новомодным врезным замком. – Ну, теперь нам остается только ждать. Молитесь, чтобы пронесло!

Друзья замерли, вжавшись в стену спиной, с оружием на изготовку. Молиться никто из них не умел.

Многосотенная толпа запрудила узкие улочки Сенного холма. Уже под самой дверью зазвучали чужие, грубые голоса:

– Тут она живет, нечестивица! Аж два колдуна у ей в дому, один другого страшней! Один-то не человек вовсе, а тварь темная! Не иначе и сама ведьма!

– Как же не ведьма? Муж-то помер у ней! Не своей, говорят, смертью помер!

– Ведьма, ведьма!

– А вдруг ежели не ведьма она?! Белошвейка, сказывают…

– На том свете Девы Небесные разберут, какая она белошвейка!

– Хорош болтать! Ломай дверь, парни, покуда не сбежали колдуны! Лови их потом по всей округе, как серыми волками обернутся!

– Да погодь ты со своим «ломай»! Не вишь, бумажка какая-то? Кто читать умеет? Эй, кто тута есть грамотный?

– Уе… уе-ха-ла в… к… к тету… тетушке… Э! Да ее дома-то нет!

– Как нет? А колдуны ее?

– И колдунов нет. Разве кто оставит в дому двух чужих без присмотра? А ну как покрадут чего! У ней мужик не бедный был – цирульник! Господам бороды брил. Кой-чё оставил небось…

– А пошли сами пошарим, может, и найдем. Поделим.

– Рехнулся – под праздник?! Грех это великий. Ишь ведьма – самой дома нет и то под грех подвести сподобилась. Жги!

– Ай! – не выдержала, задушенно взвизгнула в своем шкафу Лизхен, но тонкий голосок ее растворился в общем шуме.

– Жги, не жалей! Пали ее! Пали!

И бабий голос, резкий и скандальный:

– Я те запалю, дурень, я те запалю! У самих сарай рядом – перекинется, не попустите Девы Небесные, кто тушить станет?! Воротится ведьма, ее и жги саму! А жилье неча портить, пригодится ишшо. Ну, чё встали, как кони перед оковой? Чё ждете? На той стороне еще повитухи Терезы дом остался!.. Во славу Дев Небесных!!!

– Жги ведьму! Жги-и-и!

– В ого-о-онь!

– …И-и-и!

– …О-о-о!

Голоса постепенно стихали.

И стихли совсем.

– Фу-у! – Йорген шумно перевел дух и сполз спиной по стене – на новеньких бумажных обоях в цветочек осталась царапина от шипа армейского ремня. Отчего-то мелко и гадко, как у новобранца, тряслись колени.

Кальпурций с Легиваром опустились рядом, на их бледных лицах блестел холодный пот. Побитой собачкой скулила Лизхен в шкафу.

– Здорово ты придумал с запиской, – стараясь скрыть дрожь в голосе, похвалил друга силониец. – Молодец, друг!