Свет. Испытание Добром? - Страница 50

Долго проспать тоже не пришлось. За пару часов до рассвета ланцтрегера потихоньку, чтобы не побеспокоить Легивара с Мельхиором, разбудил Кальпурций Тиилл. Лицо силонийца было удивленным и испуганным.

– Друг мой, – прошептал он, – прости, что беспокою тебя. Я знаю, ты устал и нездоров… Но я больше не в состоянии оставаться один на один с собой! Просто не в состоянии! – Он спрятал лицо в ладонях.

Обычно Йорген быстро просыпаться не умел, если только не крики «тревога!» будили его. Кальпурций и не думал кричать, но выглядел так, что сон как рукой сняло, ланцтрегер даже подскочил:

– Девы Небесные, что случилось-то?! Ты на себя непохож!

Силониец отнял руки от лица и выговорил с отчаянием:

– Я ужасно, я просто нестерпимо хочу пить!

– Ох! – Йорген с облегчением упал на солому (единственное ложе в комнате досталось хейлигу как самому чувствительному и неприспособленному к жизни, остальные довольствовались солдатскими матрасами). – Ты меня напугал! За чем же дело-то стало? – Он потянулся к своему дорожному мешку, извлек полную фляжку, протянул другу: – Пей, пожалуйста! Твоя что, кончилась разве? – Запас воды они накануне пополнили все вместе, из одного родника.

Но лицо Кальпурция стало еще несчастнее.

– Ах, ты не понимаешь! Мне нужна не вода! Я не так выразился… – Все приморские королевства Запада, от Фельзендала до Силонии, а также Вальдбунд, Гаар и Фрисса говорили на одном общем языке, но родное для Кальпурция южное наречие заметно отличалось от северного, и некоторые нюансы, особенно касающиеся речи простонародной, порой вызывали у него затруднения. – Не пить я хочу, а как это… выпить! Вина, пива, дурной сивухи – чего угодно, лишь бы оно опьяняло! Я… – Он не удержался и всхлипнул, на глаза навернулись слезы. – Я просто с ума схожу!!!

Йорген похолодел: впервые на его памяти благородному другу Тииллу настолько изменило мужество! Уже не заботясь о спокойствии спящих, он вскочил на ноги.

– Подожди! Я сейчас тебе раздобуду где-нибудь! Здесь все пьют, у них должно быть…

– Ты что?!! – Кальпурций поймал друга за руку. Взгляд силонийца был диким, как будто он уже был пьян. – Не вздумай!!! Наоборот, ты должен меня как-то удержать! Запереть, связать, что угодно! Я не хочу присоединиться к окружающим нас скотам, слышишь! Мне страшно!!!

Йоргену тоже было страшно, и он бесцеремонно растолкал Легивара: он ученый, вот пусть и разбирается, что за напасть творится вокруг. Мельхиор на своей кровати тоже зашевелился, слишком шумно стало в комнате, какой уж тут сон.

– Как хотите, это либо колдовство, либо зараза! – выпалил Йорген взволнованно. – Поветрие вроде чумы. Тут в замке все заражено насквозь, и Кальпурций тоже заразился, надо его как-то спасать!

Легивар Черный сохранял больше спокойствия, он тоже ценил силонийца как друга, но все-таки меньше, чем Йорген. Поэтому в панику не впал и мог рассуждать здраво.

– Ты несешь полную чушь. Если бы это была зараза, да еще такая злая, что способна одолеть человека всего за одну ночь, то стены замка ее не удержали бы и она уже давно бы разгуливала по Эрнау, а то и по всему махтлагу. Однако мы с вами были в городе и ничего подобного не наблюдали. Люди местные живут трезво. Они хоть и варят, по словам кригера, черное зелье на продажу в огромных количествах, но сами его не потребляют. Так о какой заразе можно вести речь?

– Значит, колдовство. Может, проклятие какое-то или порча, – настаивал на своем ланцтрегер.

Бакалавр согласно кивнул:

– Да, это больше похоже на истину. Если на замок наложены чары, заставляющие каждого, кто в нем переночевал, превращаться в горького пьяницу…

– То мое дело плохо! – трагически заключил силониец. – Я погиб, друзья мои!.. Ах, как же хочется выпить напоследок!

– …то надо для начала как можно скорее вывести отсюда Тиилла, – не обращая внимания на его причитания, продолжил Легивар.

– До рассвета мы этого не сделаем, – мрачно напомнил Йорген.

К счастью, рассвет не заставил себя долго ждать, солнце в Моосмооре вставало по-северному рано.

О чудо – за воротами Кальпурцию сразу стало легче. Желание выпить еще не пропало полностью, но притупилось, больше не сводило с ума. Друзья определили несчастного на постой к приличному пожилому вдовцу, школьному учителю, одному из немногих в городе, кто черной винокурни при доме не завел. Там его заперли от соблазна в кладовке без окон, ключ унесли с собой и пригрозили хозяину лютой смертью, если он поддастся на уговоры постояльца и выпивку ему все-таки поднесет. А сами вернулись в замок с твердым намерением костьми лечь, но причину происходящего безобразия отыскать. Даже мысли о грядущем Свете отошли на задний план.

Ланцтрегер фон Раух начал расследование с того, что задался вопросом: почему от неведомых чар не пострадал ни он сам, ни Легивар с Мельхиором, ни те пятеро, о которых, помимо себя самого, упомянул кригер фон Зальц.

– Ну, с нами троими просто, – растолковал бакалавр. – Мы с тобой кол… маги, я хотел сказать! – спешно поправился он. – Вот, это все твое дурное влияние! С кем поведешься… Так о чем мы? – Он окончательно сбился с мысли.

– С нами просто, мы маги, – терпеливо напомнил Йорген.

– Вот именно! Мы маги, поэтому имеем устойчивость к чужим чарам, те из них, что слабее наших собственных, не имеют над нами власти. Мельхиора хранят его Девы.

При этих словах молодой хейлиг молитвенно сложил руки и что-то истово забормотал.

– Значит, нужно разобраться с шестью трезвенниками замка. Вдруг это нам что-то даст, натолкнет на мысль, – решил Йорген.